Перейти в раздел МАТЕРИАЛЫ >>>

 



 

 

При использовании любых материалов с сайта

Центра изучения языковых и национальных отношений Академии наук Республики Башкортостан (ЦИЯНО АН РБ) ссылка на Cles.narod.ru обязательна! ©

 

башkортса | in english |

на русском

 

Написать письмо:

cles@narod.ru

 

 

 

Наш адрес:

450054, Республика   

Башкортостан, г. Уфа,

Проспект Октября 71,

тел. 35-60-50

тел./факс 35-60-77

 

 

 

 

БАШКИРСКИЙ НАРОДНЫЙ ЭПОС

А К Б У З А Т

 

BASHQORT KHALI'Q EPOSI'

A Q B U Z' A T

УРАЛ-БАТЫР | АКБУЗАТ | БАБСАК И КУСЭК | Другие эпические сказания башкир | Сведения о вариантах | О башкирских эпических напевах. Словарь | Башкирские сказители и их эпический репертуар

 

Академический перевод Хакимова А.И., Кидайш-Покровской Н.В. и Мирбадалевой А.С. Главный редактор серии «ЭПОС НАРОДОВ СССР» Петросян А.А.; составители тома Мирбадалева А.С., Сагитов М.М., Харисов А.И.; авторы комментария Мирбадалева А.С., Сагитов М.М.; башкирские тексты подготовили Сагитов М.М., Харисов А.И.; ответственный редактор Кидайш-Покровская Н.В., редактор издательства Янгаева А.А.

Материалы  в электронном виде предоставлены Муратовым Б.А.

 

См. Башкирский народный эпос. Москва, Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1977, С. 317-473.

 

Примечания | 1  | 2  | 3  

 

24. Когда сказал так егет, девушка подумала: «Что же это за егет? Даже не испугался, когда я угрожала ему отцом!» Потом такие слова сказала Хаубену, говорят:

 

— Егет, называя батыром себя,

Говоришь так, будто можешь горы разбить.

Не знаешь ты дивов [тех],

Что стерегут страну моего отца.

В тот раз для тебя

[Табуны] коней я гнала.

Того, кто поведет коней за собой,—

Акбузата пообещала [тебе].

Кони ржали, выходя [из воды],

Блеяли овцы, мычали коровы —

Все они вместе собрались,

Устилая  [степь], словно ханские стада.

С ржанием  за ними вслед,

Огибая берега озера Шульген,

Устремился  и Акбузат,

Грозно бил копытами он,

Рвался вперед, рассекая озерную [гладь],

Тебя увидеть спешил;

От ветра, поднятого  крыльями его,

Горы Урала  задрожали.

Когда, не выдержав этого, батыр,

Ты на  спину упал,

Акбузат от обиды и стыда

Вернулся обратно домой.

Оседлавшему такого тулпара,

Собравшему дивов и пяриев*

И  все существа подводные

Держащему в руках —

Шульгену, падишаху озера,

Кто  ты, чтобы угрожать?

 

25. На эти слова девушки Хаубен ответил так, говорят:

 

— Если твой отец здесь хан,

Если дивов и пяриев всех

Вокруг себя он собрал,

Если Акбуза, тулпара, оседлав,

Ветры-бури поднимет он,

Сердце мое, как на осине лист,

От   страха   не   задрожит!

 

Если   твой  двенадцатиголовый  див

Огнем  опалит мою страну,

С Уралом войдет в раздор

И, обильно проливая кровь,

Битву начнет против моей страны,

Не устрашусь я отца твоего,

Даже если пустит в мое сердце стрелу!

 

От Сура-батыра я силу перенял,

В  роду  батыров  я  родился;

Поклялся   никому   не   позволять

Сирот   и   несчастных   обижать.

Красавица  моя,   не   гордись,

Думая,  что озеро Шульген  глубоко,

Что отец твой в стране — большой падишах

И  дивов   собрал   вокруг  себя.

Если слезы плачущих на Урале сирот

Потекут — озеро   будет,

Если [оно] могилы батыров снесет

И смоет их прах — пустыня будет.

Девушка,   живущая   в   воде,

Где тогда ты воду найдешь?

 

Если от праха обмелеет  [озеро] Шульген,

Двухголовые  дивы   его

Где  себе омут  найдут?

Опечаленный горем   людей,

Урал   мой,   раскинувшийся   широко,

Стремительная   моя   Идель,

Прозрачный   мой   Яик

Жизни   привольной

Не дадут твоему  отцу.

 

26. Девушка, услыхав от Хаубена такие слова, испугалась, говорят, и   ответила   ему   так:

 

— Егет, пусть, по-твоему, будет,

Дам клятву тебе —

Возьму тебя  в  свою  страну,

Туда,   где живет мой отец.

Не разжигая между нами кровавой войны,

Отдам тебе то,   что  пожелаешь ты.

 

Во   дворце   золотом

Постелю я пуховую  постель,

Что   пожелаешь  ты  взять,

Попроси — и   тебе  я   отдам.

Постранствуешь  по моей  стране,

Осмотришь   весь  дворец.

Если полюбишь меня, называя Наркас,

Останешься   во  дворце моем.

Если ж тебе не понравится у нас,

Не довольствуясь всем, что [у нас] есть:

Страной   Шульгена,   его   дворцом,

Девушкой-гурией по имени Наркас —

На тулпара Акбуза сядешь верхом

И сам, счастье в свои руки взяв,

Поскачешь  на  свой  Урал.

 

27. Хаубен, услыхав от девушки эти слова, узнал, что зовут ее Наркас. Чтобы убедиться, что Наркас не нарушит своего слова, он заставил ее поклясться еще раз. Потом они решили отправиться вдвоем к падишаху озера. Наркас велела ему закрыть глаза. Хаубен закрыл глаза. Потом она велела открыть глаза. Когда Хаубен открыл глаза, он стоял, говорят, в золотом дворце девушки. Хаубен погостил там несколько дней. Дворцовые девушки с пением угощали его, но Хаубен не мог ни есть, ни пить, говорят. Наркас, видя, что Хаубен грустит и не находит себе места, пошла к отцу, говорят; рассказала ему обо всем, что случилось с ней, от начала до конца.

— Озеро твое,  называемое Шульген,

С детства было обителью моей.

Я   играла,  резвилась в нем,

В горе не проливала слез.

До своих восемнадцати лет

Многих   охотников   встречала   я.

Хоть многие целились и стреляли в меня,

От всех увернулась я.

Когда  я  надевала золотой утки  наряд,

Не мог высмотреть меня сокол земной,

Даже   проворный   вечерний   ветерок

Не мог ласкать моих волос —

В  черноголовых камышах

Не  находил   прохода  себе.

И выдра, что   в  камышах живет,

Не  чуяла,  когда  купалась  я.

Но вот в последний раз

 

Меня подстрелили, когда обернулась уткой я,

Когда,   окунаясь   в   лунные   лучи,

Плавала    озере],  поймали меня.

Если б вышла на берег — погибла бы я,

Твоим   именем   я   поклялась:

Не разжигать между  нами огня,

То,   что   понравится   батыру,

Отец,  не жалеть,   [все отдать].

Вот,  отец мой,  тот  батыр

У нас в гостях, во дворце у меня.

Раз нерушима  клятва моя[7],

Был он гостем моим втайне [от тебя].

 

Отец,  скажи теперь слово свое,

Достойное   клятвы   моей.

Меткий стрелок-батыр   перед   тобой.

То, что ему по душе,

Подари   из  сокровищ твоих.

Если  пожалеешь  своих  богатств,

Сама за него пойду, так думаю я.

 

28. Услыхав от дочери такие слова,   падишах очень удивился.   Раздумывая, как бы избавиться от этого егета, он сказал своей   дочери  так:

 

— Дочь моя,  то, что охотились на тебя в последний раз,

Оказалось не к добру.

Мужчина,   посмевший стрелять в [твой]   утиный   наряд»

Еще не рождался в моей стране.

Того, кто способен золотые волосы твои

В   сумерках   разглядеть,—

Такого зоркого живого существа, дочь моя,

Никогда еще не было [на земле].

Дочь моя, [давай] выход [такой] изберем —

Искромсаем  его  на  куски.

Дочь моя, если избавимся от  него,

[То] на берегах озера Шульген

Не будет мужчины,   который смог бы в тебя   стрелять,

Окрест не будет никого,

Кто  бы стал тебе  надоедать.

 

29.  Наркас,   услыхав  эти  жестокие слова  отца  о  Хаубене,    желая смягчить его сердце, сказала ему такие слова, говорят:

 

    Отец мой,  этот егет

Явился,   поверив  мне.

Когда стрелял  он в меня,

Подумал,   что  утка  я.

Отец мой,  он  еще

Взял   в   руки  меня.

Тепло   его   рук

До сих пор у меня в груди.

Если прольется его кровь,

Знай,  мое тело судорога  сведет.

От ласковых слов, что он мне говорил,

Разорвется   сердце   мое.

Отец, оставь в покое его,

Не проливай его кровь.

За него весь Урал

Будет   тебе   мстить.

 

Он не требует многого [от тебя],

Не просит он трона твоего

И, прося сокровищ у тебя,

Не посягает на богатство твое.

Отец,  если  считаешь меня  ребенком  своим,

Не проливай крови его.

Погубив беззащитного егета [того],

Не наживай [дурной] славы себе.

Егету Буза-коня  [покажи],

Испытай удаль его —

Если сумеет Акбузата поймать,

Пусть на Урале славу найдет[8].

 

30.  Падишах, видя, как его умоляет дочь, долго думал, говорят. Потом собрал своих везиров, призвал двенадцатиголового дива по имени Кахкаха и попросил, говорят, совета у них. Кахкаха так посоветовал падишаху, говорят:

 

    Если отдашь егету  Буза-коня,

Силу   упустишь   из   рук,

Конь Буз уйдет из твоих рук —

Собьешься со своего  пути.

 [Тогда]  твой  одноголовый  аждаха *

Бусинкой   покажется   ему,

Двухголовый твой   аждаха

С мешочек покажется ему,

Трехголовый твой   аждаха —

С  бурдюк  покажется  ему.

Кахкаха, что страну твою держит в руках,—

И он с барсука покажется ему.

Мой падишах, вот тебе совет:

Дворец твой полон девушек  земных,

Красивее собственной дочери твоей

Масем-хана   дочь.

Увидев ее, тот егет

Забудет  об Акбузате   [твоем],

Сказав:  «Беру  не раздумывая   [ее]!» —

Егет устремится  к ней.

 

31.  Падишах, приняв этот совет Кахкахи, решил,   говорят,   отправить Хаубена вместе с Наркас во дворец, в котором жили похищенные девушки. Тогда падишах подозвал к себе Наркас и сказал ей:

 

    Дитя мое, пусть успокоится твоя душа!

Дам егету, то, что он пожелал,

Еще больше станет тебя уважать,

Если увидит сокровища  мои.

Поведи его во дворцы,

Пусть увидит девушек во дворцах

И, нисколько не стесняясь,

С девушками  поговорит.

 

32.  Наркас, услыхав это повеление отца,   решила  показать   Хаубену все дворцы.   Побывав во многих дворцах,   они прошли через большой сад и пошли к золотому дворцу. Когда они достигли   этого   дворца,   Наркас сказала   Хаубену:

 

    В этом дворце есть славный тулпар

Буз, о котором я  говорила тебе;

Если, втянув воздух ноздрями, он заржет —

Смотри  ему   прямо  в   глаза;

Подойдет  поближе,  встанет на дыбы,

Спокойно стой  перед ним.

 Если захочет тебя лягнуть,

По крупу его погладь.

Если уши прижмет к голове,

Смейся, говоря: «Я батыр земли».

Потом,   когда  к тебе  подойдет,

Ласково погладь его по спине;

Вырви два волоса из  гривы его,

На руку себе намотай,

А два волоса из его хвоста

На ногу себе повяжи.

Сказав так, она открыла дворец и впустила его к Акбузату, говорят.

 

33. Акбузат, увидев Хаубена, встал на дыбы и, втянув ноздрями воздух, заржал, говорят. Хаубен не испугался его. Когда он пристально посмотрел в горящие бронзой глаза Акбузата, конь, мотая головой, отошел немного в сторону и стал бить передними ногами. Услышав удары копыт Акбузата, охранявшие его дивы стали спускаться с крыши дворца. Увидев, что дивы пришли к нему на помощь, Акбузат со всей яростью подскочил к Хаубену, замотал головой, хотел ударить его [передними] ногами, но Хаубен не отступил, пошел, говорят, навстречу ему. Так, Акбузат, не сумев испугать Хаубена, повернулся, намереваясь его лягнуть, но Хаубен ласково потрепал его по крупу. Так ничего не добившись, Акбузат, прижав уши, хотел было прыгнуть на Хаубена, но тот, глядя на него, сказал:

 

— Объездивший  не  одного  жеребца,

Я — батыр   с   Урала,   Хаубен;

Коней,   что не любят  батыров,

Я резал и мясо их съедал.  

Наркас,   неуязвимую для   стрелы,

Я — меткий  стрелок — подбил,

Страну под названием Урал

От  врагов  охраняю  я — Хаубен.

 

И тогда Акбузат присмирел, говорят. Увидев это, дивы один за другим начали выползать из дворца. Акбузат, увидев богатырство Хаубена и оставшись с ним наедине, подошел к Хаубену и склонил голову перед ним, говорят. Увидев это, Хаубен поверил всему, что говорила Наркас. Когда он выдернул волоски из гривы и хвоста Акбузата, конь, говорят, так ему сказал:

 

34.— Егет, если ты батыр земли,

Если  ты и  есть  Хаубен-батыр,

То среди круглокопытных табунов

Я   и  есть конь-тулпар.

 Грива моя  силу тебе даст,

Если меч в руки возьмешь;

Если подпалишь волос, [выдернутый] из моего хвоста,

Прискачу я к тебе, Конем твоим буду в бою.

 

35. Сказал так Акбузат и, признав Хаубена своим батыром, стал ласкаться к нему, прядая ушами, говорят. Потом Хаубен потрепал Акбузата по спине и ушел от него. Наркас ждала, когда Хаубен выйдет из дворца. Увидев, что он вышел целым и невредимым, она молча улыбнулась, выказывая свою радость, потом повела его к девушкам во дворец, говорят. Дойдя до ворот дворца, Наркас так рассказывала Хаубену об этом дворце, говорят:

 

— Полно будет девушек во дворце,

Много  красавиц  будет  [среди  них],

Всех  переберешь,  увидишь  [одну]

Лицом   светлее   луны,

Ямочки   на   обеих   щеках,

Черные   брови   вразлет,

Сквозь  длинные   ресницы  ее

Будут смотреть улыбающиеся  глаза;

Словно у сокола, ее: высокая грудь,

Волосы  в косы заплетены,

Сверкая   перламутром   зубов,

Нежно  будет  улыбаться  девушка   [та].

Талия ее [тонкая], как у пчелы,

Придется  по  сердцу тебе она,

Зовут   ту   девушку   Айхылу;

С Урала  похищена  она,

Дочь  Масем-хана   она.

Полюбишь   девушку — у   отца

Проси  ее,  он  [тебе]  ее отдаст.

На  Урал  ее  увезешь,

К  отцу  ее приведешь,

Хану зятем станешь ты.

Егет,   еще   не   забудь,

Тут есть  большая тайна  одна:

Как только выйдешь из этого дворца,

Одна  старуха  встретится тебе,

Станет   тебя   увещевать

Льстивой речью и лаской своей.

Не дай ей дотронуться до своей руки.

Не давай ей ноги вытереть тебе.

 Когда сделаешь так, как я говорю,

Выйдешь на берег озера ты,

Подпалишь волос из хвоста [коня] —

Без ветра и бури пред тобой

Предстанет   Акбузат.

 

36. Хаубен, услыхав от Наркас эти слова,  постоял немного в изумлении, а потом, посмотрев на нее, сказал:

 

— Тайну, что не открыла бы и отцу,

Ты, красавица, поведала мне,

Тайну,  что не доверила  бы стране,

Ты,   красавица,  доверила  мне.

Тайну   открыла  свою

По дружбе ли,  красавица?

Близким ли сочтя, полюбив ли меня,

Ты,  красавица,  решила меня испытать?

Вымолви   хоть  слово  одно,

Красавица,  не утаивай ничего.

А что, если я тебя полюблю?

Если  сердце другой  не  отдам?

Прекрасна  на  небе  луна

Оттого, что солнце ласкает ее лик;

Оттого, что лучами солнца освещен,

Цветок не дает себя целовать.

Если  и   лицо  Айхылу

Будет   улыбкой   освещено,

А душа лишена тепла,

То будет похожа она на луну.

 

Услыхав это, призадумалась Наркас,   потом сказала так, говорят:

 

37. — Егет,   последнее  мое  слово тебе:

Не стану твоей, ты это знай.

Батыру,  что живет на земле,

Отец  не отдаст меня,  прощай!

Егет у меня любимый есть,

Считаю его равным себе.

Тайны умеет, как мужчина, хранить —

Мне  на  деле  это  доказал.

Никогда  я  не  покину  его,

Другим  его не уступлю;

Имени его никогда не назову —

В своем сердце его сохраню[9].

 

Хаубен спорить не стал. Наркас ввела Хаубена к девушкам во дворец. Хаубен, войдя во дворец, бросил на них взгляд, расспросил девушек о житье-бытье. Айхылу из всех девушек выделялась, говорят. Она подошла, к Хаубену и сказала ему такие слова, говорят:

 

— По виду  своему,  мой егет,

Ты похож на егета с земли.

Как ты сумел одолеть колдовство

И явиться сюда?

Тех, что на Урале в раздолье [живут],

Нежных девушек  бросил   [ты].

Зачем же девушку с  поблекшим лицом

Разыскиваешь,   явившись сюда?

Или высохло [озеро] Шульген

И  умер  его  падишах?

Или от слез плачущих [людей]

На  земле образовались моря?

Или на Урале способные сесть на коня,

Любящие свою страну,  как жизнь,

Батыры   уже перевелись,

Превратившись в рыб?

 

А может быть, выросли батыры молодые,

И, искупавшись в реках

Пролитой на Урале крови егетов,

[В реках] молока, сцеженного

Горько плачущими матерями,

Львиные сердца обрели?

Ни дивов они не страшатся,

Ни в [озере] Шульген не тонут,

Ни водяного падишаха не боятся?

Может, сила [у них] в руках такая, что способна

Слезами омытому Уралу

Радость   принести?

 

38. Хаубен на эти слова Айхылу ответил так, говорят:

 

— Разве   в   озере   лягушачьем

Может батыр  утонуть?

[Тот, кто] жаден до еды[10],

Кто с вечера  погружается  в сон,

Кто  на  широких   просторах  Урала

Смешит   от   души

Девушек смешливых и без того,

Кто,   безобидную   утку   подстрелив,

Угощает  [всех] мясом ее,

[Кто] коня, который даже и детям покорен,

Поймав, садится на него верхом,

[Кто] ночью, срезая веревку у кирэгэ *,

Похищает девушек, чтобы их ласкать,

[Кто]   в  нелюдимом тихом  лесу

Скорбную  песню  поет

И   плачет,— батыр   ли   тот?

 

Если   красивые  девушки   Урала

Под водою  во дворце

В неволе кровавые слезы льют,

[Может ли] тот, кто не разобьет оковы их,

Сыном  Урала   быть?

Будет ли он опорой для страны?

 

Услыхав эти слова Хаубена, все девушки, заливаясь горькими слезами, окружили его, говорят. От жалости к ним у Хаубена выступили слезы на глазах, но он старался не показывать их девушкам. Потом Хаубен попрощался с девушками и вышел из дворца.

 

39. Как только он вышел, подошла к нему какая-то старуха и сказала так,   говорят:

 

— Егет, ты егетом оказался,

Побывал  на  озере Шульген,

Золотую утку  подстрелил,

Явился  к  хану во дворец,

Дочери    хана — красавице —

Ты, егет,  пришелся по душе,

Хотя дочь хана и любит тебя,

Но смущена из-за того, что у нее есть [другой]    егет.

Я   научу  хитрости  тебя,

Дай  мне  руку   свою —

[Тогда] развалишь одним пинком

Того егета дворец,

Девушку   себе   возьмешь.

Дай мне ногу твою  поцеловать —

Я  силы в тебя  волью.

 

 Хаубен не дал старухе руки, задумался, говорят. Долго он гадал, что» же тут правда: или то, что сказала о старухе Наркас, или то, что старуха говорит. Потом, намереваясь спросить у Айхылу о старухе, хотел было вернуться к Айхылу, но не смог открыть ворота [дворца], говорят. И все же он поступил так, как сказала Наркас: ни руки, ни ноги не подал старухе. Увидев, что он стал уходить, старуха сказала ему такие слова, говорят:

 

— Егет,  ты  храбрый,   оказывается,

Но  какой-то  непонятливый, оказывается:

С девушкой сравниваешь меня,

[С той],  что вся в шелках,

Что золотом увешана вся,

Жемчугами   украшена   [вся],

Которой не коснулся ни ветер, ни дождь,

Чьих ресниц не коснулась слеза,

Чье  сердце  печали   не  ведало.

С той, кто не считается с честью других,

Из-за которой они пролили озера слез,

С той, кто в этом радость находит,

Кто с [черной] землей равняет тебя,

А с солнцем равняет себя.

Румяные щеки мои

Иссохли так неспроста.

Хоть есть у тебя глаза на лице,

Нет, оказывается,  глаз у твоей души.

С той, что из золотой ложки ест,

В  пуховой постели  спит,

Резвится  среди  цветов,—

С девушкой этой сравниваешь меня?

Не поверив моим словам,

Счастье лишь наполовину получишь ты.

 

40. Хаубен долго думал  над этими  словами,   потом приблизился к: старухе   и   начал   расспрашивать   ее:

 

— Мать,  лицо и  [весь]  облик твой

Выдают   страдания   [твои].

Слова, идущие из глубины души,

Печаль  [твою]  выдают.

Я   одинок в этой стране,

Мать,  открой мне тайну  свою.

 

41.  Старуха  сказала  Хаубену,   говорят:

 

С  недоверчивым  тайной делиться —

Не грех ли на душу брать?

С трусливым мужчиной говорить —

Свою голову под обух подставлять!

Коль тебя за руку возьму — сердце

Само тебе расскажет [все] без слов;

Коль коснусь твоих ног — твой путь

Сам  откроется  для  тебя.

Но если словами расскажу обо всем,

Падишах   отрежет  мне   язык.

 

42.  Хаубен, глубоко задумавшись, стоял, не зная, что и делать. Тут показалась Наркас,  говорят.  Увидев ее, та старуха отошла  в сторону.

Наркас, подойдя к Хаубену, сказала так, говорят:

 

— Пойдем в ту сторону,  егет,

Отец мой ждет в гости тебя

В уединении в своем дворце.

Когда отец место предложит  [тебе],

Сядешь   справа   от   него;

Когда  отец питье предложит   [тебе],

Примешь   [его]   левой   рукой;

Когда отец еду поднесет,

Двумя   руками   [ее]   возьмешь;

Когда отец нож подаст,

В правую руку его возьмешь;

Когда отец улыбнется, взглянув на тебя,

Сощуришь правый глаз;

Когда отец вытянет ногу,

Будешь сидеть руки скрестив [на груди;]

Когда   поднимется   отец,

Приляг   на   правый   бок;

Когда отец возьмется за меч,

Ковыряй у  себя в зубах;

Когда отец руки протянет к тебе,

Откинься   назад;

Тогда   дворец   задрожит,

Но ты не бойся, улыбнись.

Если все это исполнишь ты,

То и ты и Айхылу

Окажетесь  на твоей  земле.

 

Хаубен согласился и, перебив Наркас, спросил:

В чем же секрет  здесь,

Можно ли  [у тебя]  спросить?

Или  в этом дворце

Издавна   обычай   такой?

 

43. Услыхав этот вопрос, Наркас изменилась в лице, пристально посмотрела на Хаубена и, обняв, поцеловала его. Из глаз ее слезы полились,  говорят.

Тут на Хаубена нашел сон, говорят. Когда же он открыл глаза, пробужденный падающими на лицо солнечными лучами, то перед ним не было ни Наркас, ни дворцов, говорят. Он подумал, не было ли все, что с ним приключилось, только сном? Потом посмотрел по сторонам и увидел, говорят, что недалеко от него, на берегу озера, стоит Акбузат, прядая ушами. Заметив, сидящую возле него Айхылу, Хаубен еще больше удивился. «Наркас, кажется, обиделась на меня и к отцу своему не повела. А как же эта девушка и Акбузат очутились здесь? Ведь не вызвал же я его, подпалив его волос!» Пока он так в растерянности соображал, к Хаубену подошел Акбузат и сказал:

 

44. — Если бы не расспрашивал Наркас,

Дворец шаха ты бы открыл,

Свергнув с престола его,

Падишахом бы озера стал,

С красавицей Наркас

Ты бы свадьбу сыграл.

Если  б руку  старухе подал,

Опознал бы свою мать;

Разрешил  бы ей ногу  поцеловать —

Узнал бы тайну гибели своего отца,

А с красавицей Айхылу

Разлучился   бы   навсегда.

 

45. Сильно подивился этому Хаубен. Не поняв, в чем дело, он стал расспрашивать Акбузата. Акбузат объяснил ему, говорят, так:

— Если ты муж, способный сесть на меня,

Будь   всегда   начеку[11],

Куда бы ни пошел, бдительным будь!

Разиней не будь!

Не думай, что у милой, которую любишь сейчас,

Душа открыта перед тобой.

Обидится — станет тебе чужой,

Ввергнет тебя  в  огонь.

 

46.  Айхылу,   услыхав   ответ  Акбузата,    сильно  опечалилась,   но   не подала виду ни Хаубену, ни Акбузату, говорят.   Хаубен,   поправив поводья, вскочил на Акбузата и подозвал к себе Айхылу.   Так вдвоем, верхом на Акбузате отправились они  во дворец   Масем-хана.   Подъехав к дворцу, Хаубен остановил коня и спросил Айхылу, говорят:

 

    Вместе войдем или врозь?

Айхылу так ответила,  говорят:

    Егет,  в  растерянности  я,

Не верю своим глазам,

Неужели   я   спасена?

Это не укладывается в голове;

Не знаю, как ответить мне

На  вопрос,   заданный  тобой.

Если отойду в сторону хоть на вершок,

Думая,  что враг снова захватит меня,

Устрашусь   я   за  себя.

Если скажу тебе: «Вместе пойдем»,

Боюсь,   подумают   про  тебя,

Что  ты  похититель   [мой].  .

 

47.  Хаубен   на   это   отвечал:

 

    Пока  цела  моя   голова,

Не захватит снова тебя враг.

Если и вместе пойдем к твоему отцу,

Он не сможет нас обвинить.

И все же ты одна

Вернись к отцу и [обо всем] расскажи,

Пусть тебя  выслушает  отец,

Пусть узнает,  кто его  враг.

Если  хватит смелости у твоего отца,

Пусть   призовет  свою  страну

Против Шульгена  пойти  войной,

Отомстить ему  за все.

Я   сам  позднее  приду,

(Когда узнаю, на что решился твой отец,

Когда  он  батыров  в  поход соберет),

Чтобы отправиться на барымту *.

 

48.  После этого Айхылу  решила одна  вернуться во дворец    своего отца Масем-хана. Хаубен провел ее через горы, леса, через страшные реки и озера. Сам остался с Акбузатом. Едва он стал уславливаться с Акбузом о времени [их будущей) встречи, как конь сразу же понял мысли Хаубена и тут же исчез, говорят. Хаубен удивился этому и только хотел вызвать его назад, подпалив волос [коня], как Акбузат сам явился откуда-то, прихватив с собой старую одежду. Хаубен надел на себя эту одежду и, отпустив Акбузата, отправился вслед за Айхылу в страну Масем-хана.

 

49.  Когда Хаубен добрался до яйляу Масем-хана, [там так и]   кишел народ, словно муравейник. Сгрудившись там и тут, обсуждали случившееся. [Хаубен] подошел к людям, справился у них о здоровье, сам путником назвался. Послушал, о чем они говорят; узнал, что возвращение дочери хана — самая большая новость, которая у всех на языке. Он направился к толпе, что стояла у ханского дворца. В это время, говорят, люди увидели, как из дворца вышла женщина средних лет, и все бросились к ней, чтобы расспросить о ханской дочери. Женщина, говорят, ни слова не сказала, только махнула рукой: «Потом услышите, не буду рассказывать!» растолкала людей и пошла домой. Хаубен проследил, куда вошла эта женщина, и последовал за ней. Женщина не спеша, стала расспрашивать Хаубена, кто он такой и откуда. Хаубен назвался путником, идущим издалека, и попросился на ночлег, говорят. «Раз уж пришел прямо  сюда, переночуешь.  Куда же идти   чужому   человеку?» — ответила   женщина,   говорят.

 

50.  Только успел раздеться   Хаубен, как вошли девушки и женщины, старухи и старики, увидев, что хозяйка вернулась домой. Они засыпали ее вопросами: «Видела Айхылу? Похудела она? Не спросила, где она была?»

Хозяйка   ответила:

    Видела   Айхылу,  но только поздоровалась с ней,  а расспросить обо  всем   не  успела.

Тут   девушки   стали   допытываться:

    Почему не расспросила? Надо было узнать, что с ней случилось.

На это хозяйка сказала:

    Только начала спрашивать, она сказала:   «Оставь, енге *!   Даже самой не верится, что вернулась... Пока   не пройдет два дня, ничего не смогу рассказывать», и я не стала настаивать. Только  слышала, как хан говорил своим приближенным: «Слава Аллаху!   Благодаря   молитвам   и жертвоприношениям,  которые я сотворил, с помощью неведомых сил спаслось мое дитя. Оказывается, украл ее падишах Шульген!»

Тут один старик, который слушал женщину, понурив голову, сказал:

 

51.  —Это ничего, я-то уж подумал: не остался ли какой-то отпрыск от Сура-батыра и не взял ли ее в виде барымты* из мести за убийство отца. Раз спаслась и вернулась без войны и крови, надо радоваться. А то ведь Масем-хан поклялся до седьмого колена уничтожить   род Сура-батыра. Хозяйка к этому добавила:

    Кого еще ищет из рода Сура-батыра [Масем-хан]? Ведь он захватил даже жену его, которая в лесу скиталась в поисках еды, и, связав, утопил ее в озере Шульген. Чего еще ему нужно?

 

52.  Тут  еще  одна  из  женщин  сказала:

    И не говорите! Ничего бы не случилось, если бы, встретившись с .ханом, она не сказала, что приходится Сура-батыру женой.

Потом тот же старик сказал:

    Вы не знаете. А я, когда бросали её в воду, стоял в стороне и |все] видел. Я-то знаю, как все происходило.

И женщины ответили:

— Нам-то что? Мы говорим то, что сами   слышали и знаем,— и прекратили   разговор,   говорят.

 

53.  Услыхав эти слова,  Хаубен   задумался:   «Неужели моих отца и :мать убил Масем-хан?» Увидев,  как при упоминании Сура-батыра все притихли, он, говорят, спросил того старика:

    Дедушка, в этих краях был один   Сура-батыр   или их было  два?

Старик ему ответил так:

    Братец,   Сура-батыр,   который   был   славен   в   народе   и    берег честь народа, был один. Ни на Урале, ни вдали от Урала я не слыхал о другом человеке по имени Сура,  о котором можно было бы что-то рассказать. Перед тем как утопили жену Сура-батыра, я слышал как она, бедняжка, умоляла: «Сердце мое, дитя мое осталось! Из-за него душа моя изнывает. Знала, что вы убили мужа, поклялась не говорить об этом никому и пустила по стране слух,   будто он умер от болезни.   Хоть и тяжело мне было, вытерпела [все]; теперь меня-то хоть не убивайте!» Нет, не послушался хан, бросил ее в озеро. Узнав со слов женщины о ребенке, хан задумал было разыскать его, но ее яйляу откочевал с наших мест, и хан не смог отыскать ребенка. Мальчик ли был тот ребенок, девочка ли — этого я не знаю,— сказал старик, и Хаубен еще больше удивился. Он хотел эту тайну узнать до конца.

 

54. — Дедушка, а мне приходилось слышать, будто батыров по имени Сура должно быть двое. Рассказывают, что, когда умер один Сура-батыр, «го жена, не имея полотна на саван, выменяла лук батыра на саван. Не было у нее ничего, чтобы устроить и поминки по мужу на седьмой день. Тогда она ушла из дому скитаться по стране — с тех пор и пропала.

В ответ на это старик сказал, говорят, так:

— Братец, жена (Сура-батыра] исчезла так, как я рассказал. И смерть Сура-батыра произошла так, как я говорил. Только слух о том, будто лук выменяли  на саван,— пустой  разговор. Лук не продавался. Так говорят, чтобы хан не требовал ее. Жена батыра знала, у   кого  этот лук.

 

55.  Хаубен   спросил:

    Как же хан не взял лук, когда убил самого батыра?

На   это  старик   ответил:

    Взял бы, да не нашел — не знал, где ее оставил батыр. Хан знает, что этот лук остался еще от Урал-батыра.   А   Сура-батыр  вернулся тогда с охоты очень усталый и, отдав кремневку старику Тараулу с которым всегда вместе ходил на охоту, послал его [снова] поохотиться. Сам же решил отдохнуть, пока тот не вернется. В тот же день, оказывается, вышли на охоту и Масем-хан с Акбулат-бием. Старика Тараула я встретил по дороге. Потом завернул было к Сура [-батыру] проведать его, вижу: Масем-хан с Акбулатом, радуясь тому, что бог им дал на земле то, что надо было ждать с неба, убивают только что проснувшегося Сура [-батыра]. Потом слышу, договариваются, как быть: если, говорят, бросим [его тело] в воду, то народ не узнает, жив Сура-батыр или мертв, и, полагаясь на него, будет по-прежнему против нас. Пусть народ узнает о его гибели: позовем его жену и возьмем с нее клятву, что она распространит в народе слух, будто Сура умер от болезни. Услышав это, я отправился искать Тараула,  [но] не нашел его,  повернул обратно домой.

Уже после я узнал, как было с женой Сура. Что же она, бедняжка» могла сделать? Поступила так, как велели. Ох, Сура-батыр! Был он человеком, долгие годы воевал с Масем-ханом и Акбулатом и не отдавал им Урала. Когда он был жив, мужчины на Урале рыбой плавали в воде, птицей пели в лесах. Погубили батыра!

Тут Хаубен подумал: «Неужели и вправду та старуха, что встретилась мне [на дне] озера,— моя мать?»

 

56.  Хаубен не довольствуясь тем что услышал в этом ауле о своих отце и матери, побывал в окрестных аулах, расспрашивал [и там] об отце, о матери, и все говорили одно и то же. Хотел было Хаубен походить по аулам еще, но узнал, что Масем-хан уже разослал весть о большом туе*, и вернулся в яйляу хана, говорят.

Вернулся — и что же он видит, говорят: бии, аксакалы *, их сыновья, мурзы, гарцующие на аргамаках, на резвых рысаках, прогуливающие скакунов под уздцы, заполнили окрестности ханского яйляу. Кроме биев и тарханов * собралось, говорят,   много разного народу. На одной стороне майдана собрались, говорят, батыры, не имеющие ни коня, ни шубы, и старики. На другой — девушки, женщины, старухи, дети.

В центре майдана стояли, говорят, жены Масем-хана, три его дочери и зятья. Собравшиеся около них аксакалы,  бии, ожидая начала празднества, окружили хана. Борцы, ловко накрутив кушаки на руку, в волнении ходили взад и вперед; певцы, чтобы лучше звучал голос, пили сырые яйца; кураисты увлажняли водой кураи; всадники,   соблюдая строй, водили скакунов вокруг майдана. В это время Хаубен подошел, говорят, к майдану и внимательно оглядел всех. Но возле хана он не заметил девушки, похожей на Айхылу.

Вскоре, после того как не спеша собрался народ на майдане — говорят, в окружении множества дворцовых девушек появилась Айхылу. Увидев ее красивое лицо, все юноши безмолвно уставились на нее. Масем-хан, выйдя на середину майдана, сказал так, говорят:

 

57. — Во славу страны на майдан всех я собрал,

Большая  радость  [у меня]:

Дивом  похищенная моя дочь

Милостью   божьей   освобождена.

Словно в ночь перед праздником святым,

Душа  моя  радостью   полна —

Вернулась  живой-здоровой  моя  дочь.

Дал   я  Богу   обет:

Тот,   кто мой трон защитит,

Тот,  кто счастье моё отстоит,

Кто  Шульгену  отомстит,

Этого   дива   убьет,

Отсечет ему голову и [сюда] принесет,—

[Такому] батыру отдам я свою дочь.

 

58.  Услыхав эти слова хана, батыры, не смея произнести ни одного слова, стояли задумавшись,  говорят. Потом Акбулат-бий,   глядя на Айхылу,   сказал:

    Айхылу моя,  расскажи

Все, что приключилось с тобой,

Пусть узнают  батыры,  пришедшие  [сюда],

Как  осталась ты в живых.

 

59.  И Айхылу  рассказала так,   говорят:

 

    Однажды в  поле  выехала  я

На   резвом   караковом   рысаке,

Все   девушки   из   дворца

Последовали   за   мной.

Когда веселились [мы] на лугу,

Возле  озера  Шульген

Собирали   букеты  цветов,

Вот  что  я  увидела   возле себя:

Медведем назвать — шерсть дыбом на нем,

Волком  бы назвать — [волка]  крупней.

Без   страха   кинулось   оно.

Схватило  лапой  меня,

От   ужаса   я

Растерялась, не знала, как поступить.

Тут   я   лишилась  чувств,

Помертвело   тело   мое.

Когда  открыла  глаза —

Девушки   стоят   возле   меня,

Стоят,   от  страха  оторопев,

Безмолвные,   перепуганные   [все].

Лица у них пожелтели, словно медь,

Радость  исчезла  с  их  лиц:

Все похищены,  как  и   я,

С родной землей разлучены.

С ними познакомилась я,

Спросила,   из  каких  они  стран.

 

60. Потом  подошла  старуха  одна —

Все в морщинах у нее лицо.

Мы   все   толпой

Вокруг  нее  собрались.

Поначалу  она у  всех

Спросила,   из  каких  мы  краев.

О   роде-племени   своем

Все  рассказали мы ей.

 

И старуха сама подробно

Поведала  о  своих делах: «Муж мой из славного на Урале

Рода   богатырей.

А   кто  он — это  вам,

Наверное, известно по имени его.

(О том как он умер, не скажу,

Будет горько одной из вас).

 

Не уступавшим хану дорогу

Мужем   был  Сура-батыр.

Прицелится,   выстрелит — не   промахнется:

В меткости он не уступал никому.

[Как-то] заснул он мертвым сном,

И,  когда он спал один,

Жаждавший крови враг

Спящим его  нашел,

В  сердце ему  вонзил  стрелу.

 

Чтобы я шума не подняла в стране,

Заставили меня [о молчании] клятву дать;

 А теперь вот и меня

В воду  бросил  [тот враг],

Тут же проглотил меня какой-то зверь.

Пасть у  него была так велика,

Что ни одним зубом меня не задел.

Приплыв в свое логово,  [меня]  изрыгнул.

 

«Выходи   скорее,— сказал,—

Ты куда  надо  пришла,

Другого  пути у тебя нет,— сказал.—

Когда еще был в живых

Твой муж, он в меня однажды стрелял.

Сказав:  „Шкуру с тебя сдеру",

Выхватил   он   свой   нож.

 

Тогда  я стал  его умолять,

Просил  его:   “Отпусти меня!” —

Плакал кровавыми слезами, и сжалился он.

Нож свой в ход не пустил.

Сказал мне: «С детства ты в рабстве жил,

Разлученный с матерью и  отцом,

Язык и  обычаи свои  позабыл —

Жалкое ты,  оказывается,  существо".

 

Хоть   я  и   батыр  Шульгена,

Хоть именуют   [меня]   Кахкахой,

Повелению   падишаха   покорный,

Рыскать   по   Уралу   выхожу,

Кого  ни увижу,   пожираю  [всех],

Но с того дня понял я,

Что несчастный пищей не станет мне,

Если даже от голода будет разрываться душа.

 

Вот явилась ты в эту страну,

На долгие годы останешься здесь,

Озеро Шульген — такое оно:

Кровавые  слезы,   пролитые   [людьми],

Стекались  в месте одном

Постепенно,   и   однажды

 

[Озеро] образовалось из [этих] слез.

Владеющий троном его падишах

От рождения бием был.

Выстроены эти дворцы

Из  костей    зарезанных   [людей];

Сады,  что окружают дворец,

Цветы,   что  украшают  их.

Кровью орошены»—

 

О том, что рассказал ей [зверь],

Так поведала старуха  нам.

Тот,   кто   [старуху]   схватил,

И тот, кто похитил меня,

Я узнала, был одним и тем же [существом]:

 

Примечания | 1  | 2  | 3  

 

См. Башкирский народный эпос. Москва, Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1977, С. 317-473.

 

УРАЛ-БАТЫР | АКБУЗАТ | БАБСАК И КУСЭК |

Другие эпические сказания башкир | Сведения о вариантах | О башкирских эпических напевах. Словарь | Башкирские сказители и их эпический репертуар

 

 

Примечания



[7] Буквально «Раз моя клятва была большой».

[8] Буквально «Пусть расправит крылья на Урале».

[9] Буквально «Оно привязано к моему сердцу».

[10] Буквально «Дающий пищу своим тридцати зубам».

[11] Буквально «Пусть ветер не заберется тебе за пазуху».

 

При использовании любых материалов с сайта Центра изучения языковых и национальных отношений Академии наук Республики Башкортостан (ЦИЯНО АН РБ) ссылка на Cles.narod.ru обязательна! ©

башkортса | in english | на русском.  Написать письмо: cles@narod.ru

 

Главная

Новости

Гостевая

Материалы

Исследования

Фото

Персоналии

Найти!

 



Hosted by uCoz